Я не инфекционист и даже не врач, чтобы оценивать степень опасности новой инфекции с точки зрения ее превращения в пандемию. Но как журналист и политолог могу отметить поднимающуюся в СМИ волну по этому вопросу и сравнить ее с тем, как это происходило два с лишним года назад с началом COVID-19.

Надо сказать, что методологически все очень похоже: заявления ВОЗ, отдельных политиков, сообщения о выявлении болезни и введении тех или иных мер сначала в отдельных странах, и т.д. В этом контексте воодушевляет твердая уверенность российских структур и служб, которые говорят, что наше население на 70% привито советскими прививками от оспы, которые делали всем в роддоме и потом повторяли еще раз, поэтому нам не грозят вообще никакие формы заболевания. Это внушает некоторый оптимизм.

И еще оптимизм внушает тот факт, что если виртуально поднимается очередная пандемия, стало быть, военная операция на Украине идет к концу. Всем будет не до этой истории, которая также носит медийно-пандемический характер, если  можно так выразиться обо всех процессах, связанных с Украиной.

Термин «медийная пандемия» очень емкий, и Украина стала тоже своего рода пандемией, только пандемией головного мозга всемирного значения. И раз медийная накачка ситуации переключается на что-то медицинское, значит, в ближайшее время цели и задачи, которые поставлены перед военными в рамках СВО, будут достигнуты, и все будет успешно завершено.

Реальной опасности обезьяньей оспы ни для России, ни для мира нет; это, скорее, иллюстрация известной фразы Чехова о том, что если в первом действии на стене висит ружье, то в последнем оно обязательно выстрелит. В пандемию нас призывали создавать систему разного рода предупреждений, предварительной борьбы с новыми эпидемиями, поиска новых опасностей и их профилактики. Вот так это все и выглядит. На стену не то что ружье повесили, а целый пулемет. Естественно, он и начинает стрелять.

Так называемая обезьянья оспа, которой подвержены не только и не столько обезьяны (ее впервые нашли у лабораторных обезьян, потому так и назвали), — известный вирус из семейства поксвирусов, который у людей тяжелого течения болезни не вызывает. Все разговоры про 1—10% летальности, которая свойственна Африке в зависимости от различных штаммов, относятся именно к Африке со спецификой их медицины и выявления вирусов. Для цивилизованного мира эти данные не валидны.

У здоровых взрослых людей болезнь больше всего напоминает ветрянку. В Европе и Америке ее вспышки случаются регулярно. В Африке эта болезнь вообще привычная часть «инфекционного пейзажа», но никому африканские официальные сотни случаев в этом году уже не интересны. Какова была вероятность еще две недели назад, что человек с умеренно выраженными симптомами (температура и сыпь и без прямых контактов «прямо вчера» с Африкой) будет проверен на традиционные тропические инфекции специальными тестами? Ноль. Пачка парацетамола и «давайте понаблюдаем», вот и вся недолга.

Сейчас оспу обезьян начали выявлять и паниковать, рассказывать о том, что это новая угроза человечеству.  Но то, что в Африке и других странах ею ежегодно болели и болеют сотни людей, никого не интересовало.

Надо понимать, что огромное количество людей и институтов потеряло в доходах и значимости, в медийном присутствии и влиянии с уходом пандемии на второй план. Два года люди зарабатывали на ней, а теперь перестали. Для них обезьянья оспа, как и прошедший бесследно несколько недель назад «детский гепатит» — шанс вернуться в повестку, к деньгам, подтвердить свои претензии на финансирование.

Как устроена нынешняя цивилизация?

Вчера мы боролись с пандемией, поэтому все инициативы, так или иначе связанные с инфекционными болезнями, щедро оплачивались. От миллиардов на научные исследования и производство вакцин до донатов разного рода инфоцыганам, ведущим подкасты и блоги про ужасы ковида.

Потом «колесо провернулось», про пандемию забыли и начали бороться с «русской угрозой».

В этот момент вырос оборонный бюджет, стали оплачиваться все инициативы, направленные на борьбу с Россией. Но деньги не бесконечны и надо понимать, что траты на борьбу с той самой «русской угрозой» на Западе взяты в том числе из фондов, предполагавшихся на «создание системы предупреждения инфекций».

«Пожертвования» во всех видах иссякают.

Конечно же, этим недовольны те, кто собирался на пандемии зарабатывать и дальше.

Я расцениваю все сообщения про обезьянью оспу как попытку людей, ставших бенефициарами ковидных распределений денег, вернуться в повестку и сохранять свои прибыли с помощью новой выдуманной угрозы.

В этом отношении России стоит бояться ровно того же самого: если у нас есть достаточно мощное лобби тех, кто хорошо заработал на ковиде и они захотят продолжать зарабатывать «на инфекциях», то «угроза» придет в медиа и нашей страны.

Если достаточно внимательно начать искать у людей с симптомами ветрянки оспу обезьян, она неизбежно найдется.